Ленка Прохазкова: «Мое литературное кредо – нести правду людям»

- Когда Вы поняли, что хотите стать писателем?

- Так как мой отец (Ян Прохазка – прим.) был писателем, выбор был очевиден. Я с детства видела отца за работой, поэтому считала, что когда человек вырастает, он становится писателем. Другого мнения у меня не было. 

- Какая из работ отца больше всего Вам импонирует?

- Больше всего мне нравится фильм «Экипаж в Вену», снятый по одноименной книге. Ее сюжет основан на событиях последних дней Второй Мировой войны. Этот черно-белый фильм – своего рода фильм-баллада, где всё действие происходит в лесу, в одной повозке, в которой едут трое военных и одна женщина. В 1966 году фильм получил премию Венецианского кинофестиваля. По указу Президента Чехии картина была подвержена цензуре и укорочена на 1 минуту – из нее вырезали самые тяжелые сцены, настолько было сильным психологическое воздействие на зрителя. Для меня «Экипаж в Вену» как аналог поэмы в киноизображении. 

- Способ создания литературы, ее инструмент, ее основа – это слова. Поэтому писатель должен писать на языке своей страны, чтобы полностью передать чувства своего народа, чтобы они были выражены именно на языке той страны, в которой он родился. Язык – код, шифр. Так сложилось исторически, что чехи довольно долгое время находились под давлением со стороны Германии. В конце XVIII столетия, когда чехи поняли, что надо обновлять свой язык и приспосабливать его к требованиям времени, требованиям искусства, они как единый народ за счет реформ языка и его популяризации будто феникс возродились из пепла. И поэтому для чехов язык – это основа их существования, их «я».

Я также считаю, что во всех славянских языках, помимо основного значения, кроются дополнительные: слова несут больше в себе смысла, чем кажется на первый взгляд. В них всегда какая-то тайна, загадка. 

- А Ваши книги переводились на какие-то другие языки?

- Когда я начинала свой творческий путь, я была запрещенным автором. Поэтому мои книги в Чехии сначала не издавались. Был только самиздат. Однако в то время их уже переводили на немецкий, французский, шведский языки, на русском тоже появилось несколько рассказов. Мои книги официально стали издавать в Чехии только после 1989 года, поэтому известность и признание ко мне пришли поначалу из-за границы.

- Вы учили студентов писательскому мастерству в школе Йозефа Шкворецкого, сейчас Вы преподаете сценарное мастерство в киношколе в городе Писек. Какую главную мысль Вы хотите донести своим ученикам, изучающим эти искусства?

- Самое главное – это писать о тех вещах, которые ты знаешь и понимаешь. В основном, так получается писать о своем времени, о том, что видишь, о том, что происходит вокруг. Важно использовать современный язык, который у всех на слуху. 

Мое литературное кредо – нести правду людям. Эту правду можно выражать в разных творческих жанрах. Когда ты четко знаешь тему, над которой хочешь работать, то нужный жанр приходит сам – тема подскажет тебе его сама.

Три вещи, которые должен понимать будущий сценарист, – ты должен знать, что хочешь сказать, почему ты это хочешь сказать и кому ты это хочешь адресовать. А способ, как донести эту идею, последует за пониманием этих трех составляющих. 

- Прага является литературным городом ЮНЕСКО, как и Ульяновск. Расскажите, пожалуйста, какие литературные мероприятия проходят в этом городе помимо «Ночи литературы», которая в нем, собственно, зародилась?

- В Праге также есть международная ярмарка «Мир книги», которая длится несколько дней. Там есть выступления писателей и поэтов, этим она похожа на «Ночи литературы». Каждый год эта ярмарка посвящена какому-либо одному государству. К сожалению, я не знаю, какая страна была выбрана в этом году, поскольку во время ярмарки в Праге я была в Санкт-Петербурге. 

- Кстати, а что из русской литературы читают в Чехии?

- Из классических авторов больше чехи предпочитают Достоевского. 30 лет назад зачитывались поэмой «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева. 

Если говорить о личных предпочтениях, то это Бабель, Бунин, Пушкин тоже в числе любимых, Чехов и в целом вся классика. Одна из моих студенток однажды работала над одним из рассказов Чехова, который называется «Жена». Мы переделали его в сценарий, который дословно можно перевести как «Нежная ножка», «Маленькая ножка». По этому сценарию студенты потом сняли целый фильм, и получилось очень хорошо. Я вообще думаю, что у Чехова были чешские корни. Когда я была на Новодевичьем кладбище у могилы Чехова, она очень напоминала надгробия, которые стоят на Мораве.

Мне очень нравится язык Пастернака. Я читала «Доктор Живаго» в словацком переводе, потому что на чешский язык его не переводили – Пастернак был запрещенным автором. А уже после 1989-го года, когда его начали издавать в Чехии, я купила чешскую «версию» романа, и мне показалось, что она уже не так звучала. В романе очень много описаний, особенно природы, а словацкий язык для описаний подходит лучше, чем чешский. Словацкий язык – это язык земледельцев, крестьян, которые больше времени проводят «на земле», и поэтому язык, соответственно, очень богат на все определения природы, на все описания для этого. В связи с этим потом я всё-таки вернулась к словацкому варианту и перечитала Пастернака в словацком переводе.

- Не можем не задать вопрос: а для чего лучше всего подходит чешский язык? 

- Диалоги. Чешский язык – это язык действия. Чешский язык более совершенный, он старше. У каждого языка своя специфика, каждый язык тяготеет к чему-то. На английском языке, кстати, очень удобно звать на помощь.

- Когда говорят о русской литературе, то как знаковое ее произведение часто называют «Войну и мир» Льва Толстого. А для Вас какое самое знаковое произведение в чешской литературе?

- «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. Это книга, которую перевели практически на все существующие языки. Это книга, которая переросла свое время. Она была актуальна тогда, когда ее писал Гашек, и не утратила своей актуальности сейчас. Она выше временных рамок. Эта книга не просто о похождениях какого-то отдельно взятого человека, который пришел в армию. В ней множество слоев, как у лука: верхний слой – для самых поверхностных читателей, которым нужно прочитать ее только для того, чтобы посмеяться. Чем глубже доходишь до ядра, тем больше тебе открывается: вопросы политики, власти, армии. Ее можно перечитывать в течение всей своей жизни, потому что человек растет, развивается интеллектуально, и с каждым прочтением он может открыть для себя что-то новое. Когда мы молоды, мы следуем только за развитием сюжета, опуская все философские размышления, а чем старше мы становимся, тем больше возникает интереса именно к тому, что мы раньше «выкидывали», мы возвращаемся и читаем именно те вещи – философские.

В мире не так много подобных книг. «Война и мир» также относится к той же категории. То же с «Анной Карениной». Но когда американцы снимали фильм, который длится 2 часа, в нем остался только поверхностный сюжет. Мы смотрели его вместе с сыном, ему было где-то 18, книгу он не читал. Когда фильм закончился, он спросил: «А они ничего не убрали? Кажется, чего-то здесь не хватает». Я ему ответила, что из сюжета ничего не вырезали, что все так, как и было. И он ответил: «Тогда я не понял, а были ли эти двое счастливы друг с другом. Там были только трагедии, муки совести и конец». Мой сын просто не понял, в чем суть. 

- Я представляю книгу своего отца, которую перевели на русский язык. Тиражу буквально 3 недели, его «боевое крещение» прошло в Санкт-Петербурге, где книга была выпущена. Поэтому я решила приехать и в Москву, и в Ульяновск, и в следующие города, чтобы люди больше узнали о книге. 

К тому же 9 мая я очень хотела участвовать в шествии «Бессмертного полка», так как мой дедушка погиб во время Второй Мировой войны. Поэтому 9 мая в Санкт-Петербурге я несла его фотографию на шествии.

- У нас было совместное чтение в сквере Карамзина. Нас было несколько небольших группок, где одни читали Пушкина, а мы – «Да здравствует республика!» почти одновременно, но мы не мешали друг другу. Эти отрывки из книги, которую мы привозили, приготовили, читали ульяновцы. Они делали это так вдохновенно, что люди, проходящие мимо, останавливались, слушали. Именно так я представляю себе культуру. 

Еще был один момент, когда к нам подошла бабушка с палочкой, а рядом с ней стояла женщина, которая до этого уже долго слушала нас. Увидев эту бабушку, она пошла к соседней группе, попросила у них стул, принесла его и посадила старушку. Это впечатлило. 

Мы были совсем недолго, но меня поразила Волга: я ее увидела в первый раз. Она как море! Это очень впечатляюще и очень красиво! Когда люди вырастают в таких условиях, на таком необъятном просторе, это не может не сказаться на их характере. Волга как великая, широкая, могучая река представляет собой и великий характер русского народа, и его ответственность не только за самого себя, но и за то, что вокруг.